...и обязательно под утро.

Ну, что это было все эти годы?
Спектакль одного актера?
А зрители то были? Или их выгнали за неподобающий внешний вид или несносное поведение в храме Мельпомены.

Кто-то из великих сказал, что в театр приходят смотреть не на слёзы, а слушать речи, которые их исторгают.

Но вот если раньше дневник служил пристанищем моих речей не-выказанных, не-услышанных, не-почувствовавших, то сейчас говорить стало попросту некому.

Да я и раньше себя чувствовал одиноким. Это перманентное состояние, и не нужно тут ля-ля.

И я знаю, что отчасти я и сам вогнал себя в состояние писательской апатии.

Но всё же, но всё же...

Сможет ли что-нибудь меня расшевелить на выход творческой составляющей жизни, или всё так и канет в лету, в быту, в небытие?